Ее парень служил в пограничных войсках в районе боевых действий, и Березка боялась каждого письма. Открывая почтовый ящик, она вздрагивала, видя конверт, хотя понимала, что в случае чего, ее не известят, поскольку она ему ни сестра, ни жена и официально вообще не родственница. Но узы, связывающие людей в этом возрасте, подчас оказываются крепче официальных уз.
Сегодня она вынула его письмо утром при выходе на работу и спрятала в сумочку. У нее было правило: не читать писем в общественных местах. Но работа до сегодняшнего дня была для нее вторым домом, и в это утро, заняв свое новое рабочее место в новой комнате, Березка достала из сумочки письмо и вздрогнула, услышав свою фамилию.
– Березка!
– Да,– живо откликнулась она.
– Письма будешь читать дома,– нравоучительным тоном сказала ей Эмма Людвиговна, главный автор проекта.– Я вижу, милочка, ты забыла, что ты на работе.
– Да,– согласилась Березка, приученная во всем соглашаться с начальством, а уж тем более не перечить старшим по возрасту. Минуту спустя она потихоньку вышла с письмом из комнаты.
В коридоре ей повстречалась Рита – всегда смеющаяся, всегда беззаботная, всегда решающая любые проблемы в одну минуту – по настроению.
– Привет, Березка! Что случилось? Ты что-то сегодня как плакучая ива.
Березка печально вздохнула.
– Понимаешь, почитать негде,– пожаловалась она.
– Пустяки. Идем к нам. Твое место все равно пустует.
Она завела подругу в старую комнату. Ей все обрадовались, ее здесь любили, как безотказную работницу, на которую можно нагрузить любую рутинную работу. Со всех сторон посыпались вопросы: "Как устроилась? Как встретили на новом месте? Какая там обстановка?"
На все Березка ответила однозначно:
– А-а.– И махнула рукой.
– Понятно,– проговорил начальник отдела, Артур Львович.– Пришла в гости.
Березка кивнула остриженной под мальчика головой, что в ее представлении соответствовало солидарности служащим в армии. Ее удрученный вид вызвал в отделе разные толки.
– Ее не приняли в чужую песочницу,– предположила Алла.
– Ей поставили на вид прошлые связи,– добавила словоохотливая Ира.
– Нет, подруги,– объяснила Вероника: – Перед нам живой пример пылинки, ставшей бревном в глазу.
Рита взяла подругу под руку и повела в угол.
– Не слушай их. Пойдем в наш уголок.– И уже оттуда спросила: – У кого сегодня дежурный термос?
Она направилась к шкафчику за чашкой, а Березка, оставшись одна за старым кульманом, почувствовала себя по-домашнему. Она погладила стертые углы чертежной доски, исколотые кнопками, подвигала рейсшину и ощутила себя обманутой. У нее отобрали ее доску, ее подруг, ее работу. Березка испытала к себе такую жалость, что на глаза навернулись слезы. Она отвела пальцами нижние веки, поморгала, высушивая глаза, и с болью в сердце взялась за письмо.
Кофе в отделе варили по очереди, и сегодня была очередь Аллы. Она вынула из сумки большой, полуторалитровый термос, отвинтила крышку и спросила для проформы:
– Девочки, ни у кого нет тортика?
Тортика ни у кого не было и все это прекрасно знали, но делали вид, что вспоминали, может да завалялся. Тогда Ира предложила в обед устроить Березке коллективные проводы.– Кто за,– объявила она,– сдавайте по рублю.
Березка не слышала. Она читала. А в перерывах между чтением размышляла о патриотизме, об интернациональном долге, о напряженной обстановке в мире; обо всех тех агрессия, диверсиях, что происходили где-то далеко за уютными стенами проектного института. Ей было глубоко плевать на все происки империализма и всяких прочих антимиротворческих сил. Но там был Игорь, значит там была и она, и это ее касалось. Отложив письмо, она сидела, задумавшись, глядя в окно невидящим взглядом, и переживала.
– Возьми платочек, Березка.
– И чашечку кофе.
– Возьми мою тушь для ресниц.
– Спасибо, девочки,– благодарила Березка подруг, вытирая поплывшие глаза.– Спасибо.
Перед тем как уйти, она набралась храбрости задать вопрос начальнику отдела: – Артур Львович, зачем вы меня отдали?
Артур Львович забегал глазами по столу.– Видишь ли, Наташа,– невнятно начал он.– В том отделе систематически не выполняют план. Им нужен опытный копировальщик. Мне так сказали. Собственно, меня не и спрашивали...
– Но я могла для них копировать здесь.
Начальник отдела втянул голову в плечи, давая понять, что говорить уже не о чем.
– Не бери в голову, подруга,– посоветовала Рита, наводя у зеркала съевшийся блеск на губах.– Объяви им забастовку. И вообще – если хочешь, я пойду с тобой прямо к директору.
– И что вы ему скажите? – заинтересовался Артур Львович.
– Как что? – возмущенная Рита обернулась к нему.
– Как это что? – послышалось со всех сторон.– Мы ему все скажем. Все, как есть.
– Что, все? – допытывался начальник отдела.– Что ей там не с кем пить кофе?
– Ах, вот оно что! – вспылила Рита.– Так я тебе, Артур, скажу: план мы всегда выполняли и другие отделы за уши тянули, и кофе этому не мешал. За границей, чтобы ты знал, уважающая себя фирма угощает сотрудников чашечкой кофе из своего кармана. Но от вас этого не дождешься.
– Что бы ты еще хотела дождаться?
– От тебя ничего. У тебя, Артур, заржавело чувство коллективизма, как в той поговорке: "Сделайте меня начальником, а сволочью стану сам". Ты обратил внимание, с тех пор как ты стал начальником, ты никому слова не даешь сказать.
– Тебе не дашь.
– Я и без твоего разрешения скажу: ты тут сидишь и думаешь, что такие как ты – верстают план. Так чтоб ты знал, план делаем мы,– она указала на девочек за кульманами,– а вы пожинаете наши плоды.
– И много я пожал?
– А я тебе сейчас посчитаю.– Рита встала посреди комнаты и начала загибать пальцы.– Гостиный Двор мы все делали, а авторскую премию кто получил? Это раз. Золотые Ворота...
– Ай, ладно, девочки, я пошла.– Березка вышла из шумной комнаты и направилась в туалет. Навстречу ей шла разгневанная Эмма Людвиговна.
– Долго ты ходила, милочка,– поджимая губы, выговорила она.
– Я еще не сходила.
– Тебя ждет работа. Не забывай! Каждой рабочей минуте – наивысшую отдачу!
– Я помню.
– Это тебе не у Артура Львовича.
От этих обидных слов Березка прикусила губы. Ну и пусть,– решила она про себя и с каменным выражением лица зашла в новую комнату. Заняв свое место, она долго смотрела на ждавший ее чертеж, выполненный в карандаше со множеством подтирок. Она взяла рейсфедер, макнула в баночку с тушью и до обеда навела одну линию.
Уходя на обед, она услышала в свой адрес замечание:
– Надо живее поворачиваться, милочка. У нас много работы.
– Я вам не "милочка",– сдержанно возразила она.– Меня зовут Наташа. А насчет работы не беспокойтесь, свои восемьдесят я отработаю.
Обед она просидела в парке, куда раньше ходила с подругами подышать свежим воздухом после затхлого помещения, загроможденного кульманами, шкафами и кипами чертежей старых проектов, отправленных руководством якобы на доработку, а попросту говоря отложенных в долгий ящик. Она поднимала к небу печальные глаза и, глядя сквозь тенистую листву, просила Игоря возвращаться как можно скорее. Будь он рядом, ей было бы легче все снести. Она это чувствовала и умоляла его приехать побыстрее. Она часто разговаривала с ним таким образом. Она была уверена, что он ее слышит.
После обеда Березка навела тушью штамп и рамку. В графе "Автор проекта" она допустила описку. Пусть знает,– подумала она.
В конце дня Эмма Людвиговна, взяв руки в расплывшиеся бедра, встала у ее кульмана.– Теперь я вижу, почему Артур Львович отдал именно тебя. Но учти, милочка, у меня так работать не будешь.
– Я вообще у вас работать не буду,– выпалила Березка. И вышла, хлопнув дверью.
В коридоре ее перехватила Рита.
– Ты что, расстроилась? На тебе лица нет.
– Ай, ну их.
– Все ясно подруга. На этот счет могу предложить радикальное средство. Все стрессы как рукой снимет. Пойдем, покурим.
– А и пошли,– неожиданно для себя согласилась Березка.
В туалете, запершись в одной кабинке, Рита учила Березку курить. Ученица послушно тянула в себя дым, таращила слезящиеся глаза и сухо кашляла. Наставница со знанием дела разъясняла: – Это только сначала неважно. Потом поймаешь настоящий кайф. Положись на мой опыт. Приходи завтра, повторим. Придешь?
Березка не имела сил отвечать. Она тяжело дышала и заплетающимися ногами пошла из туалета. Коридор двигался перед ней то вправо, то влево, а ковровая дорожка плавала как на морских волнах. От этого волнения Березка ощутила приступ морской болезни и, круто изменив курс, возвратилась в туалет.
– Хочешь еще? – поинтересовалась Рита, классно пуская дым колечками.
– Не-а.– Березка помотала головой.
– Что ж ты вернулась?
– Я, кажется, поплыла.
– Надо же, на работе,– посочувствовала Рита и высказала предположение: – Наверное от курева.
Березка икнула и взялась руками за кафельную плитку возле умывальника. Она посмотрела на себя в зеркало и не узнала своего отражения.
– А мне хоть бы хны,– делилась с ней впечатлениями Рита.– Я клин клином вышибаю. Может и ты попробуешь? Потянешь еще разок?
Березка отрицательно покачала головой.
– И правильно,– похвалила ее Рита.– Лучше попозже, а то скомкаешь все удовольствие.
Она всучила Березке пару сигарет, уверяя, что вечером ей самой захочется, и подвела подругу к открытому окну.
– Дыши,– приказала она. И Березка дышала, широко, как рыба, открывая рот. Рита заглядывала ей в глаза.– Ну, скажи, волнует тебя сейчас Эмма?
– Абсолютно.
– Вот видишь. Я тебе говорила. А когда втянешься, вообще на все начхать. Да ты, я вижу, совсем зеленая.
– Неужели? – Березка открыла пудреницу и заглянула в зеркальце. Рита категорично взяла подругу под руку.
– Покурили и хватит,– подытожила она.– Рабочий день давно кончился. Нечего нам тут околачиваться.
– Пожалуй я еще побуду. А ты иди, Рита. До завтра.
– Нет, я подруг не бросаю. Тем более в таком состоянии. Может быть тебе нужна помощь?
– Нет, Рита, не нужно.
– Уже захорошело?
– Так, слегка.
– Как я тебе завидую.
– А я тебе.– Березка вдруг вспомнила свежую обиду.– Ты знаешь, что мне сказала Эмма Людвиговна? Она сказала, что меня отправили к ней потому, что я плохо работала у Артура Львовича.
– Брехня.
– Я тоже так думаю. Но она сказала это при всех. Понимаешь?
– Чему ты удивляешься? Разве она стала бы автором проекта, будь она порядочным человеком. Вот я, например, кем стала? А никем.
– Ты права Рита. Я тебя очень понимаю. Но знаешь как обидно! Ведь я никогда не отказывалась от работы. Я всегда оставалась на сверхурочную, если было нужно. Ты же знаешь.
– Знаю, подруга. Но вот что я тебе скажу.– Рита перешла на доверительный тон.– Когда мне плюнули в душу первый раз, мне как тебе сейчас было обидно. Потом плюнули второй раз, третий, и я поняла, что надо плевать в ответ. Я теперь плюю на всех – от начальника отдела до директора. Да что я тебе рассказываю, ты же меня знаешь.
– Знаю, Рита. Ты сильная.
– И ты станешь сильной. Только не раскисай из-за какой-то Эммы. На ней свет клином не сошелся. И вообще: мы тебя отобьем.
– Хорошо бы. Знаешь, как я скучаю.
Они вели душевную беседу до тех пор, пока уборщица, Роза Марковна, пришла убирать помещение. Подруги вышли, попили кофе в "Ласточке" и расстались в заверению обоюдных дружеских чувств.
Вечером, в письме к Игорю, Березка сокрушалась по поводу беспокойной обстановки в мире и возникшего конфликта на работе и объяснилась, что побуждаемая внутренними мотивами к протесту, она предприняла попытку покурить. Ей было важно знать, как он к этому отнесется. И еще она написала, что ее посадили за новый кульман без ее согласия, и от всего этого вместе взятого ей сейчас очень скверно.
––––––––––––––––
(Киев, 1982г.)
